Особо одаренная особа - Страница 41

— В Куличиках моровой девы нет. Пойду искать ее вокруг, только боюсь ноги стоптать, твои карты, оказывается, такие неподробные! — и провалилась в глубокий сон.

Проснулась я за полдень, все тело болело после вчерашнего веселья. Больше в Куличиках мне делать было нечего. Приказав себе:

— Вставай, Верея, топай дальше, — я закинула на плечи свой баул и спустилась вниз.

— Госпожа ученая, — разулыбался мне трактирщик. Конечно, пока вчера купцы меня угощали, они его, наверно, озолотили! — Тяжелая у вас работа, не щадите вы себя ради науки. — Он сочувственно покачал головой и пододвинул ко мне стакан с квасом и медовый пряник. — За счет заведения, милости просим в следующий раз.

Я съела подношение и поинтересовалась, кто едет до лесопилки Федула. Оказалось, что пильщики, которые вчера так усиленно звали с собой, уже давно уехали.

— Хотя можешь попробовать поймать Степку-углежога, он сейчас у кузнеца Акима. — Трактирщик прислушался. — О! Беги-ка на дорогу, там его Лохматка скачет.

Я припустила на улицу, но в дверях застряла, потому что навстречу мне пер здоровенный детина. Этакий незаконный сын медведя с лицом дурачка. Поняв, что дальше не протиснется, он обиженно и удивленно воззрился на меня невинными фиалковыми глазами с коровьими ресницами. Я ему была где-то по пупок. Ему и дверной проем-то был низковат. Сообразив, что сейчас приму позорную смерть, раздавленная о дверной косяк, я задушенно засипела:

— Пусти!

Парень не сдвинулся с места, и тут трактирщик, заметив нас, закричал:

— Зоря, медведь чертов! А ну выпусти ученую девку на улицу, она за Степкой-углежогом спешит!

Медведеобразный Зоря хекнул, вываливаясь на улицу, и я вывалилась вместе с ним. Покачнулась, но, увидев, что бурая лошадка углежога уже выворачивает за околицу, закричала, чтобы меня подождали. А Зоря так и стоял, обиженно таращась мне вслед, пока трактирщик не взял его за ручку, как маленького, и не завел в помещение.

— Это что за волот? — спросила я чумазого и пьяненького углежога.

— А-а-а, — осклабился он, — это Зорян у нас. Такая вот здоровенная орясина у Параськи уродилась, только головой слаб, ни черта не умеет, шляется круглый год по трактам, подковы людям на потеху гнет, а те его кормят. Может ведро хмельного выпить, опосля на руки встанет и не падает.

— А далеко до лесопилки? — поинтересовалась я, зарываясь в тетради. Такого умного слова, как масштаб, мои трактирные знакомцы не знали, вся тетрадь пестрела словами «недалече», «рядышком», «туточки» и мелконькими уточнениями «упились со сватом», «полдня ползли, устали, а какой-то там Федул две седмицы добирался, насилу вышел».

Углежог почесал голову под шапкой и честно признался, что пешком и трезвый на лесопилку не ходил ни разу. Насчет расстояний, это надо у Лохматки спрашивать. Но на памяти углежога лошадь с ним разговаривала лишь один раз после трехдневного запоя. Сунув под голову мешок, я немного подремала, пока мы не добрались до лесопилки.

Заимка оказалась на удивление большой. Тут были и склады, и бараки работников, и большой хозяйский дом. Весной здесь, должно быть, очень грязно и мусорно. Мы проехали мимо штабелей бревен, и Степка, махнув рукой в сторону двора, пожелал всего хорошего. Я спрыгнула, оправила шубку и бодро зашагала к дому. Снег вперемешку с опилками скрипел как-то деревянно. Хозяин заимки, некий Дормидонт Степанович, стоял на крыльце, и я сразу поняла, что этому дяденьке лучше говорить правду, а то погонит в шею. Благо Грамотка от Конклава магов у меня была, хоть и припрятанная. Печать Конклава его впечатлила, а вот я не очень.

— И что такая пигалица будет с моровой девой делать?

— Да уж сделаю что-нибудь, — усмехнулась я. — Чума-то тоже не с сосну ростом, а целые города берет.

Дормидонт Степанович хмыкнул, но в дом пригласил и предложил отобедать. У слыхав, зачем я появилась на тракте, семейство Дормидонта разахалось, история о мертвых деревнях уже облетела все Засеки. Отобрав у меня тетрадь, хозяин тщательно ознакомился со всем тем, что у меня там было нарисовано, внеся исправления и отмечая разноцветными чернилами, куда идти не стоит, поскольку с хозяевами хуторов виделся недавно, куда сходить нужно обязательно, и те места, о которых ходит дурная слава и в одиночку соваться вообще не стоит.

Как ни спешила я отправиться в путь, но пришлось отдать долг гостьи, рассказывая свежие новости из далекого Вежа, показала шубку и пару сногсшибательных платьев хозяйским дочкам и хозяйке, вызвав вздох зависти у оных и зубовный скрежет у Дормидонта Степановича. Ох, и придется же ему раскошелиться по весне! Хотя бы потому, что платья мне достали демоны и расшила сама Березина, так что равных им все равно не найти. Дормидонт, как хозяин хваткий, сразу это сообразил и предложил купить мое добро у меня немедля, но я отказалась, намекая, что в деньгах не нуждаюсь, и поспешила откланяться.

Ближе всех из отмеченных Дормидонтом был хуторок Медовый, о бортниках которого давненько ничего не было слышно. Мне дали работника с санями и наказом вернуть его, если я решу ехать дальше. А я попросила, чтобы о моем визите особо не распространялись, не хотела, чтобы молва летела по тракту впереди меня. Так мы стояли и кланялись друг другу, я уже совершенно собрал ась идти, когда в дверях меня вдруг притиснул здоровенный мужик, я пискнула, подняла глаза и столкнулась с коровьим взглядом Зори. Судя по его виду, парень сюда бежал бегом.

— Ты чего это, Зорян? — удивился Дормидонт. — Никак в гости пожаловал?